ИТАР-ТАСС - Глава Евразийского банка развития Игорь Финогенов: события в Европе - не кризис идеи интеграции и идеи еврозоны

Нынешнее непростое развитие событий в Европе и зоне евро ЕС не является кризисом идеи интеграции в целом и идеи еврозоны, в частности. Уверенность в этом высказал председатель правления Евразийского банка развития /ЕАБР/ Игорь Финогенов в эксклюзивном интервью корреспонденту представительства ИТАР-ТАСС в Великобритании Роману Подервянскому. В Лондоне глава ЕАБР принимал участие в работе двухдневного /18—19 мая/ Делового форума Европейского банка реконструкции и развития /ЕБРР/ и в субботу выступил здесь на сессии, посвященной России, Казахстану и Белоруссии.

— Игорь Валентинович, на этом форуме большое внимание уделяется кризису в Европе, в частности в еврозоне. Рассматриваете ли Вы это как кризис модели, выбранной европейцами? В чем, на Ваш взгляд, заключается проблема? Применительно к евразийской интеграции, какие уроки можно извлечь, какие ошибки не повторить, чтобы не оказаться в подобной тяжелой ситуации?

— С точки зрения того, что происходит в Европе, лично я далек от мысли, что это есть кризис идеи интеграции вообще, и идеи еврозоны, в частности. Конечно, еврозона принесла, и я уверен, что принесет, очень много для развития экономики стран, которые она объединяет, и еще покажет те преимущества, которые были заложены в реализацию этой модели. Никто еще не опроверг и, я думаю, трудно будет опровергнуть то обстоятельство, что снижение барьеров на пути движения товаров, инвестиций и рабочей силы способствует долговременному и устойчивому развитию.

На этом пути огромное количество проблем. Они зачастую выходят за пределы чисто экономических и порождают некоторые проблемы социального характера, если говорить о трудовой миграции, например, и некоторых других моментах. Все это присутствует, и сегодня мы видим, в том числе, еще одну проблему, которая тоже имеет политические корни. Она связана с финансовым кризисом в еврозоне, в частности. Имеются в виду греческие проблемы и те вопросы, которые обнаруживаются в других странах еврозоны.

Все, я думаю, имеет конкретные причины — управленческие, за которыми стоят политические моменты. В частности — создание единой валюты /евро/ и единого центрального банка и, соответственно, единой монетарной политики без объединения функции фискальной /налоговой — прим.корр./ породило проблемы, в частности, Греции и других стран, которые, в общем-то, нарушили Маастрихтские соглашения, определяющие пределы в дефиците бюджета и долговой нагрузке на бюджет. Это было видно и очевидно, но не хватило политической воли — или не успели ее воплотить, — которая позволила бы иметь рычаги реального регулирования тех стран, которые, поддаваясь политическим моментам, пошли на нарушение взятых на себя обязательств.

Это хороший пример и урок того, что построение любого интеграционного объединения, которое включает в себя политически и экономически суверенные государства, должно проходить определенные стадии, на которых политика подтягивается к экономике. На которых эта политическая воля становится уже общепринятой и даже очевидной для того, чтобы воплощались соглашения в жизнь. Повторюсь, это — конечно же, урок. Он и не первый, и не последний с точки зрения развития евразийского экономического пространства, который говорит о том, что все должно двигаться планомерно.

Скажу так, последние события вовсе не явились толчком к тому, чтобы этот опыт изучать. С самого начала создания идеи ЕврАзЭС /Евразийское экономическое сообщество/ — то, что переросло в Таможенный союз, сейчас в Единое экономическое пространство, — на всех этапах тщательно анализировался опыт Европы. И не только Европы, но и других интеграционных объединений в реализации таких проектов. Потому что, кроме Европы, есть и МЕРКОСУР /общий рынок стран Южной Америки/, есть и другие объединения, которые, кстати, в чем-то, может быть дают и более выпуклые примеры с учетом исторических и других параметров.

Мы, как банк — в частности, наши аналитические подразделения, — всегда откликались на запросы наших акционеров и участников процесса интеграции с точки зрения снабжения их информацией о тех процессах, которые происходят в Европе и тех уроков, которые можно извлечь из того, как это было реализовано. Спасибо Европе за урок. Думаю, что это позволит евразийскому экономическому пространству этих ошибок, особенно в такой острой, неприятной форме, избежать.

— Говоря о евразийской интеграции и пространстве, где работает Евразийский банк развития, складывающаяся в экономике Белоруссии ситуация по сравнению с более устойчивыми экономиками России и Казахстана, может ли привести к какому-то варианту наподобие Греции, которая показывает себя, по сути, «слабым звеном» в еврозоне?

— Мне сложно сказать «слабое звено» — вы упомянули такой термин. Какими критериями пользоваться? Мне не известен ни один критерий, по которому можно было бы сказать, что Белоруссия является «слабым звеном» в этой тройке /России, Белоруссии и Казахстана/. Потому что с точки зрения экономического потенциала, «завязанности», скажем так, на интеграционные процессы, а также просто товарооборота и интегрированности экономики Белоруссии во все это пространство, — это не «слабое звено», а может быть даже самое сильное. Наши исследования показывают, что Белоруссия и получит, может быть, больший экономический выигрыш от работы в Едином экономическом пространстве.

В частности, наши расчеты показывают, что прибавка будет 6,5 проц ВВП на душу населения к 2020 году. Согласно нашим расчетам — они проверенные и признаны специалистами, — это будет самое высокое влияние на экономику страны- участницы по сравнению с другими странами. Что это значит? Это факт очевидный, и я знаю, что наши белорусские товарищи знают и видят это, и будут придерживаться этого.

Непросто бывает. Есть и определенные, как вы знаете, проблемы в белорусской экономике, которые сейчас управляются, в том числе при помощи кредитов Антикризисного фонда /ЕврАзЭС/. Не только кредитов, но и той консультационной помощи, которую мы оказываем при реализации проектов Антикризисного фонда /ЕАБР наделен функциями Управляющего средствами Фонда/. Они ведут к оздоровлению экономики и несмотря на очевидные, понятные и простые политические причины. «Шоковая терапия» — она же тоже имеет свои пределы. Все это позволит белорусским товарищам привести основные экономические показатели в нормальное состояние, что даст, по нашему убеждению, еще больший эффект и возможность для развития экономики Белоруссии. Повторюсь, не знаю смысл, в котором это есть «слабое звено».

— Белоруссия является крупнейшим получателем помощи банка?

— Она не является крупнейшим получателем. На сегодняшний день она является крупнейшим заемщиком антикризисного фонда. Помощь от нас Белоруссия никакую не получает. Мы — инвесторы. Деньги вкладываем на определенных условиях с пониманием того, что они вернутся. Ни о какой благотворительности речи не идет. Конечно, кредиты Антикризисного фонда такой льготный характер носят в общепринятом состоянии с точки зрения условий, на которых принято работать международным организациям подобного рода как Антикризисный фонд. Это ответственность, которую белорусские товарищи осознают.

— И это не следует рассматривать — если страна является самым крупным получателем антикризисных кредитов — как какой-то момент слабости?

— Нет, это просто говорит о размере экономики.

— На фоне обеспокоенности ситуацией в Европе сегодня были опубликованы оценки ЕБРР, которые показали, что кризис еврозоны прежде всего сказывается на странах, которые больше всего с ней связаны. При этом страны-экспортеры, государства Центральной Азии в регионе операций ЕБРР испытывают гораздо меньший эффект. В принципе самые высокие прогнозы роста именно в этой части региона-получателя инвестиций ЕБРР. Может быть, как-то изменилось взаимодействие с получателями инвестиций ЕАБР в последние годы, выросло число обращений, как-то изменилась структура?

— Здесь надо разделить две части вопроса. Работа Антикризисного фонда нацелена, во-первых, на решение проблем бюджетного процесса в той или иной стране. И второе — на реализацию крупных инвестиционных проектов. Пока у нас таких примеров нет, но, уверен, что они в ближайшее время появятся. Возвращаясь к Антикризисному фонду, который, как я уже сказал, сегодня ориентирован на оказание государствам помощи в каких-то бюджетных проблемах, мне сегодня было бы невозможно сказать, какая страна обратилась в наш фонд, или планирует обращаться, из-за ситуации на мировых рынках, в том числе финансовых. Все-таки причины их обращения лежат в несколько другой плоскости и связаны в общем, так или иначе с, может быть, недостаточностью развитости экономики, ее диверсификации и так далее. Но напрямую они не связаны. Чтобы обратился к нам кто-то и сказал, что «в Греции проблемы, нам нужны деньги», такого нет. Да и, я думаю, мы бы по-другому смотрели на такие обращения.

С точки зрения деятельности банка, как банка развития, конечно же, мы смотрим на то, как влияет ситуация на мировых рынках, в том числе, на экономическую устойчивость тех проектов, которые мы уже финансируем и планируем финансировать. Очевидно, что это влияние есть. Допустим, мы финансируем крупнейшего производителя зерна в Казахстане. Конечно, рынок зерна, и в том числе — вмешательство государств в этот рынок с точки зрения закрытия экспорта или его открытия, влияет на нас. Рынок металлов, допустим, опосредованно влияет на реализацию некоторых проблем. Пока мы не видим явного взаимодействия, прямого влияния это не оказывает.

Хотя мы это имеем в виду, можем предполагать те сценарии, при которых из-за экономических проблем упадет потребность, скажем, в нефти или другом каком-то сырье, что повлияет вообще на экономику стран-участниц фонда и на реализацию тех или иных проектов конкретных, локальных, которые мы финансируем. Мы такие сценарии смотрим, оцениваем их не катастрофически, потому что, конечно, есть много факторов и другого характера, которые, может быть, и препятствовать будут такому развитию событий. Одним словом, «конца света по календарю майя» в 2012 году, в том числе и в экономическом смысле, мы не ожидаем.

https://www.itar-tass.com/c49/424328.html