Сергей Шаталов: "Средства Антикризисного фонда защищены от нецелевого использования"

Об особенностях работы Антикризисного фонда ЕврАзЭС «Къ» в кулуарах Пятого Астанинского экономического форума рассказал заместитель председателя правления Евразийского банка развития (является официальным оператором АКФ. — «Къ») Сергей Шаталов.

— Сергей Иванович, Антикризисный фонд работает вот уже несколько лет. В чем его специфика и отличие от других международных аналогов?

— В целом АКФ создавался с учетом лучшей международной практики. Кстати сказать, по срокам АКФ был создан на полгода раньше Европейского фонда финансовой стабильности (ЕФФС). Конечно, объем средств у ЕФФС более $500 млрд, а у нас — $8,5 млрд. Но сравнивать надо с национальным доходом стран, которые наиболее вероятно будут заемщиками из АКФ. По этому параметру мы сопоставимы: и у ЕФФС, и у нас объем ресурсов находится на уровне 5—10% от ВВП тех стран, которые реально будут заимствовать. Это с учетом того, что, как мы знаем, Россия не планирует заимствовать из Фонда, за исключением крупных интеграционных проектов, которые она будет осуществлять с другими государствами — учредителями АКФ. Казахстан также не планирует привлекать средства Фонда на бюджетную поддержку. Уникальность АКФ вот в чем. Все международные финансовые институты можно разделить на два класса. Первый — это институты антикризисной стабилизации, к примеру — МВФ. Второй — институты антикризисного стимулирования, это международные банки развития — Всемирный, Азиатский. А вот АКФ совмещает в себе оба этих функционала — и стабилизации, и стимулирования.

— Каковы критерии оценки риска при одобрении кредитной заявки? Какие существуют механизмы предотвращения нецелевого расползания выделенных средств?

— Если речь идет о кредитах бюджетной поддержки, то это по самой своей сути — нецелевые кредиты, и навязывать конкретные направления их использования мы не можем. Главное, чтобы это было не помощью по принципу «перехватить до зарплаты», а стало поддержкой стабилизационным программам, которые само правительство разработало и которые имеют целью повышение конкурентоспособности и жизнестойкости экономики в целом и в особенности — способности бюджетной системы смягчать удары кризиса. Мы анализируем эти программы и говорим правительствам: нам представляется, что вот эти параметры жизнеспособны, но если вы стремитесь достичь вот такого-то темпа экономического роста, то вы, скорее всего, получите вот такие дефициты бюджета и платежного баланса и вот такую инфляцию. Сколь долго экономика сможет выдерживать эти уровни дефицитов и инфляции? Какова должна быть комбинация макроэкономических параметров, которая обеспечит для страны устойчивый долгосрочный рост? Такого рода дискуссии у нас были и с Таджикистаном, и с Беларусью. Работаем вместе единой командой — заемщик и кредитор — и выходим на устойчивую программу, которая в среднесрочном периоде обеспечивает стране повышение конкурентоспособности и устойчивый рост благосостояния.

Если же речь идет об инвестиционных кредитах, то используемые нами процедуры освоения средств, снятия денег со счетов, контроля за их расходованием опираются на международную практику. В принципах работы Фонда заложены жесткие механизмы предотвращения «расползания» средств. Есть процедуры, регулирующие закупки, есть аудит — как по завершении проекта, так и промежуточный, с момента одобрения заявки до момента снятия последнего доллара: созданы прочные барьеры против коррупции.

Второе: как оценить потребности страны и ее способности осваивать ресурсы? В рамках АКФ есть лимиты предоставления средств, они пропорциональны валовому национальному доходу (ВНД) на душу населения. Для двух основных доноров Фонда — России и Казахстана — они невелики, а вот для четырех других стран они составляют 3—9% ВВП. Как правило, Фонд предоставляет кредиты в диапазоне от 1 до 6% ВВП заемщика. Это, конечно же, большие суммы, и раз мы такого рода программы финансируем, в них закладываются конкретные параметры экономической политики, под которые эти средства предоставляются. То есть средства идут в резервы и в бюджет страны, но при условии, что страна добивается или согласованного торможения инфляции, или улучшения платежного баланса, или уровня финансирования социальных расходов.

Лимиты кредитования Фонда опираются на оценки поглощающей способности стран. К примеру, ВВП Кыргызстана в текущем году прогнозируется на уровне $6,6 млрд. Теоретически экономика страны может поглотить очень большой объем ресурсов, но последствиями чрезмерного их освоения будет ускорение инфляции, ухудшение платежного баланса и ослабление национальной валюты. В итоге благосостояние населения не вырастет, а упадет. Так что на самом деле важна не максимизация объемов антикризисного финансирования как таковая, а поддержание этих объемов на оптимальном уровне, исключающем возникновение диспропорций в экономике страны.

— Вы работаете с правительствами стран ЕврАзЭС. Чем отличаются друг от друга страны-заемщики, кто из них более эффективен, а кто — менее?

— Каждая бюджетная система уникальна. За последние 15 лет не только в Казахстане, который справедливо называют чемпионом реформ в регионе, но и в других странах произошли значительные изменения в управлении экономическими процессами. Например, в Кыргызстане эффективно работает система казначейского исполнения бюджета. Это очень важно, потому что казначейская система обеспечивает наиболее прозрачное управление бюджетом. В Беларуси более регулируемая экономическая система, ее спе-цифика — высокая доля прямого участия государства в экономике. В определенных областях это позволяет мобилизовать ресурсы, сосредоточивать их в один кулак, решать большие задачи. Но где-то само правительство страны видит, что такое прямое участие государства неэффективно, и мы обсуждаем приватизацию. Само белорусское правительство, руководствуясь декретом президента по развитию предпринимательства, заложило в свою программу планы по приватизации по $2,5 млрд ежегодно. Они реализуются — показатели, запланированные на 2011 год, достигнуты.

— Насколько можно считать эффективными политизированные программы Беларуси?

— Я не хотел бы изображать ни одну страну идеальным образцом экономической системы, у каждой системы есть свои плюсы и минусы. Но результаты поддержки Фондом стабилизационной программы Беларуси очевидны — достигнута заметная стабилизация в экономике. С момента старта этой стабилизационной программы — в июне 2011 года — дефицит баланса текущих операций страны сократился с 15,5 до 10% ВВП. Резервы удвоились — с одного месяца импорта до более чем двух месяцев. Инфляция упала — сейчас она прогнозируется на уровне 20—25% в годовом исчислении, а совсем недавно, на конец 2011 года, она была на уровне 109%. Мы видим реальные результаты. Важно, чтобы стабилизация была продолжена, потому что даже 20%-ная инфляция для инвестиционного процесса неблагоприятна, инвесторы воспринимают лишь инфляцию, выражаемую однозначными числами. При этом Беларусь на сегодняшний день не финансируется с международных рынков капитала, и нам представляется, что страна заинтересована в сотрудничестве с Фондом, конструктивно работая с нашими предложениями.

Интервью подготовил Газиз Абишев