Как сказался на деятельности ЕАБР быстрый рост ЕАЭС в 2015 года?

Евгений ВИНОКУРОВ

Директор Центра интеграционных исследований

В кулуарах ПМЭФ-2015 ЕКЦ Евгений Винокуров в интервью РИА Новости рассказал о перспективах развития ЕАЭС и возможностях введения единой валюты, о снижении объема денежных переводов трудовых мигрантов и о вероятном вступлении в Союз новых членов.

− В этом году ЕАЭС развивается очень быстро, уже присоединились Армения и Киргизия. Как сказался на деятельности ЕАБР такой быстрый рост союза?

− Действительно, 2 января вступила Армения и в конце мая − Киргизия. Таким образом, теперь в Евразийском союзе пять членов, и мы почти вышли на такую ситуацию, когда членство в Евразийском банке развития совпадает с членством в ЕАЭС. У нас шесть членов − евразийская «пятерка» и Таджикистан. Можно выразить надежду, что − скорее рано, чем поздно − членство двух организаций полностью совпадет, чего можно добиться через вступление Таджикистана в Евразийский союз. Мы эту идею горячо поддерживаем и считаем абсолютно правильной.

Около двух лет назад мы выпустили публичный доклад, в котором подсчитали потенциальный эффект от вступления Таджикистана в ЕАЭС, тогда еще Таможенный союз. По нашим подсчетам, устойчивый эффект составил бы порядка 3,5% к ВВП Таджикистана через несколько составляющих: через рост денежных переводов трудовых мигрантов, через улучшенный инвестиционный климат, который позволит российским и казахстанским компаниям более уверенно инвестировать в Таджикистане, и через расширение торговли.

Буквально в понедельник мы выпустили новый доклад, в котором рассмотрели проблемы человеческого капитала и трудовых мигрантов Киргизии и Таджикистана в контексте Центральной Азии и евразийской интеграции. Пришли к выводу еще раз, посчитав по-новому, что при вступлении Таджикистана в ЕАЭС только за счет переводов трудовых мигрантов можно повышать ВВП Таджикистана на 1% ежегодно.

Вообще трудовая миграция − это одна из самых животрепещущих, самых важных тем евразийской интеграции, которая иногда немного замыливается, потому что политическая повестка дня фокусируется на торговле в первую очередь, во вторую очередь − на инвестициях, на промышленном сотрудничестве. А между тем порядка 12 млн человек в СНГ ежегодно путешествуют из страны в страну, чтобы заработать деньги для своих семей. Это колоссальной важности феномен и в социальных терминах, и в экономических терминах.

Переводы трудовых мигрантов по отношению к таджикскому ВВП в прошлом году составили порядка 36%, по отношению к киргизскому ВВП − порядка 29%. В этом году в I квартале − только что вышли данные − зафиксирован резкий спад переводов таджикских трудовых мигрантов домой, и это трагедия, это серьезнейшая социальная проблема. Это цифры, которые мгновенно отражаются на жизни миллионов семей Таджикистана и Киргизии. Есть надежда, что ситуация выровняется, пойдет вверх, и провал I квартала будет так или иначе закрыт, но это очень серьезный звонок.

− Что же делать?

− Один из способов преодоления этой проблемы таков: после вступления в ЕАЭС Киргизия вошла в единое трудовое пространство, то есть единый рынок рабочей силы союза. В прессе этот момент не был адекватно отражен, а это, возможно, важнейшее последствие вступления Киргизии в Евразийский экономический союз. Теперь киргизу, приезжающему в Казахстан или Россию, не нужно получать лицензий, разрешений, квот − теперь ничего этого нет. Теперь человек приезжает, «по-белому» заключает трудовой договор и работает. На его семью распространяется социальное законодательство: дети могут посещать школы и детские сады на общих правах с россиянами или казахстанцами, если дело происходит там, доступно в том числе ОМС. Это важно.

− Давайте поговорим о финансовой сфере. Как вы оцениваете создание евразийского центробанка? Какие функции он будет выполнять? Как будет координировать валютную политику стран ЕАЭС?

− Никто не собирается создавать евразийский центробанк. В области валютно-финансовой политики, в сфере координации есть масса недопонимания. Почему-то любой разговор о валютно-финансовой координации сводится к двум темам: как будет называться единая валюта, и где будет находиться евразийский центробанк.

Валютно-финансовая интеграция − это история лет на 30, и история эта очень техническая и скучная: надо, чтобы между собой координировали политики мягкими методами, центробанки, министерства финансов стран-участниц при посредничестве ЕЭК. Также нужны механизмы, которые помогают снизить волатильность валютных курсов, чтобы они не разбегались между собой. В контексте макроэкономики нужно добиться ситуации, когда резко не расходятся показатели инфляции, когда нет серьезных расхождений по уровню дефицита бюджета и соотношения госдолга к ВВП − вот главные показатели.

Также нужно, чтобы больше торговали в нацвалютах, нужно, чтобы либерализовалась политика в биржевом пространстве, то есть доступ к фондовым рынкам, деятельность депозитария, чтобы брокер мог спокойно выходить на биржу соседних государств, без препон, а также частичная либерализация режима банковских и страховых инвестиций. И только когда будет достигнута эта скучная повестка, состоящая из добрых двух десятков пунктов, можно начинать, а можно и не начинать говорить о формальных механизмах, как то единая валюта, единый центробанк.

В договоре о Евразийском экономическом союзе есть упоминание о создании финансового регулятора к 2022 году. Это не центробанк, а финансовый регулятор, то есть некий институт, который будет создавать наднациональные нормы регулирования для банков, страховых компаний, брокеров, депозитариев, лизинговых компаний и так далее. Вопросы о центробанке и единой валюте, на мой взгляд и взгляд многих экспертов, сейчас не стоят на повестке дня и еще долго не будут.