«Континент» (Казахстан). Момент истины.

Источник: «Континент» (Казахстан). 08.12.2008

Автор: Алексей Иконников

Экономика Казахстана выглядит более устойчивой к кризису, чем экономики некоторых его крупных соседей. И представленная на днях антикризисная программа правительства ориентирована не столько на «латание дыр», как, например, в России, сколько на стимулирование будущих «точек роста». Однако это не повод для излишнего оптимизма. Среди потенциальных угроз — и наши традиционные проблемы управления, и неясность перспектив глобальных рынков, соответственно — прогнозов внутреннего производства и спроса. Велика опасность банально ошибиться или не рассчитать силы.

Проскочили?

После того как 25 ноября премьер официально представил стабилизационную программу, у специалистов возникли очень неоднозначные вопросы и комментарии. Одни спрашивают, что будет с банками «среднего эшелона», которые не попали в проект рекапитализации через ФНБ «Самрук-Казына». Другие — о том, какие строительные компании вошли в программу поддержки жилищного рынка. Третьи рассуждают, возобновится ли рост цен на квадратные метры после запуска программ доступной ипотеки и частичной «стерилизации» «плохих» долгов банков Фондом стрессовых активов. При этом в комментариях чувствуется общая растерянность, и все это во многом перекликается с тем, что сейчас обсуждают в соседней России. С той лишь разницей, что там только сейчас в первый раз встают вопросы, с которыми у нас столкнулись более года назад. Например, 26 ноября после сообщений о том, что менее чем за месяц рынок земли в Подмосковье обесценился втрое, в российской прессе развернулись дискуссии: что теперь будет с инвесторами. Вообще если проследить происходящее сегодня у соседей, то там все повторяется, только с поправкой на значительно более высокую затратность требуемых стабилизационных мер.

«В сегодняшних кризисных условиях Казахстан имеет одно существенное преимущество — его борьба с кризисом началась уже в августе 2007 года, — отмечает известный московский экономист Андрей Харитонов. — Сможет ли Россия использовать этот опыт? Надо признать, что Казахстан, начавший борьбу с кризисом на год раньше, при всей схожести принимаемых мер продвинулся дальше России. Например, еще в прошлом году, как сказал вице-министр экономики и бюджетного планирования Республики Казахстан Галымжан Пирматов, при составлении трехлетнего бюджета его коллеги заложили цену нефти 60 долл. за баррель и были раскритикованы депутатами парламента за пессимизм. Но разве не оказались они правы, заранее настраиваясь на выпадающие доходы? Так и шли казахстанские экономисты на шаг вперед. И принципы борьбы с кризисом, и последовательность шагов — сначала банковская система, затем бизнес — у нас одинаковые. Но насколько они эффективны?»

В России, по прогнозам Standard &Poor`s, в ближайший год объем просроченной задолженности («плохих» кредитов) может достичь 10 проц. от всего кредитного портфеля, тогда как в Казахстане этот показатель официально уже на уровне 20 проц. То есть основной проблемой казахстанских банков стало качество активов. Поэтому главная задача банковской системы республики на сегодня, считает замдиректора подразделения S&P Екатерина Трофимова, — «увеличение капитала банков таким образом, чтобы качество активов не сказалось на их устойчивости». В России же большинство мер по поддержке финансового сектора связано с дефицитом ликвидности у банков, который постоянно усугубляется вследствие неконтролируемого оттока капитала из инвестиционных инструментов, в которые вкладывались их деньги. «В Казахстане такая потребность была непродолжительной: банки смогли рефинансировать большую часть своих обязательств еще в 2007 году, и отток ликвидности для погашения кредитов и средств клиентов был не столь значителен, — подчеркивает г-жа Трофимова. — При этом запас ликвидности и объем резервов у казахстанских банков перед кризисом был значительно больше, чем у российских». Антикризисные меры в банковском секторе начались еще год назад, когда президент Казахстана поручил правительству выделить 4 млрд. долл. для поддержки банков, кредитующих долевое строительство, малый бизнес и инфраструктурные проекты. В конце октября правительство РК приняло решение дополнительно капитализировать фонд «Самрук-Казына» еще на 10 млрд. долл. для поддержания банковской ликвидности. Для временного выкупа «плохих» долгов банков создан также Фонд стрессовых активов, куда 1 млрд. внесет государство. Поскольку весь антикризисный пакет мер в Казахстане, резюмирует Трофимова, очень сильно растянут по времени, он оказался более «адаптивен» к меняющимся условиям. К тому же в течение 2007-го и первой половины 2008 года Казахстан использовал для гашения негативных последствий высокие экспортные цены на нефть. В России же, напротив, начало кризиса совпало с глубоким падением экспортных цен, а контрмеры при этом имеют более «пожарный» и экстренный характер, требуя огромных денежных вливаний как в поддержание ликвидности, так и в валютный рынок. Соответственно, предпосылки паники вкладчиков с оттоком депозитов, особенно на фоне ослабления рубля, в России существенно выше.

«Панические настроения населения в Казахстане были наименее выражены, — отмечает замдиректора S&P. — Он вошел в кризис еще летом 2007 года, и теперь начал выход из кризиса, в то время как Россия входит в него только сейчас, и гораздо резче, что сказывается на реакции населения. Казахстан основные потрясения на валютном рынке пережил еще год назад. Тогда западные банки, на которые приходилось более половины обязательств казахстанских банков, практически свернули их кредитование, что резко сократило денежное предложение в стране. При этом принятый Закон о валютном регулировании Казахстана наделил президента правом в случае угрозы экономической безопасности страны вводить режим специального разрешения на валютные операции. Сейчас курс тенге демонстрирует завидную стабильность». С ней согласен Андрей Харитонов: «В Казахстане выделено более 15 млрд. долл. для поддержки банковской системы и бизнеса, в России говорят о 5—6 триллионах рублей. В Казахстане государство выкупило 25 проц. акций крупнейших банков, в России деньги проходят через государственный гигант Внешэкономбанк и банки с большим участием государства — Сбербанк и ВТБ. Общего в тактике много, и благом в этой ситуации для обеих экономик стала недостаточная привязка внутреннего рынка к мировым финансам. Но сейчас, в отличие от Банка России, который расходует резервы для поддержания курса рубля, Национальный банк Казахстана уже не тратит средств на поддержку курса тенге, который стабилен».

Стоит оговориться, что происходящее сейчас ослабление российской и европейской валют по отношению к казахстанской стимулирует более дешевый импорт, который в нынешней ситуации представляется скорее благом, чем злом для экономики, так как позволяет снижать инфляционное давление. А это дорогого стоит в условиях социально-экономической напряженности, обусловленной сокращениями штатов на предприятиях, падением продаж в бизнесе и общим резким падением денежного предложения. То есть инфляцию, которая, по данным на ноябрь, составила 8,8 проц., сейчас тормозят сразу два фактора — монетарный (сокращение денежной массы) и валютный (укрепление тенге и рост импорта). Доля российских товаров в казахстанском импорте составляла на сентябрь 37,5 проц., а товарооборот достиг 12 млрд. долл. с ростом на 32 процента по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, констатирует директор Евразийского банка развития по аналитической работе Владимир Ясинский. Удельный вес стран Евросоюза в казахстанском импорте, по последним данным, достигает 24,7 проц. Получается, что товары из России и ЕС формируют в сумме более 60 процентов всего казахстанского импорта. Удешевление всего этого товарного потока сегодня косвенно стимулирует внутренний спрос, играя «в плюс» общей антикризисной линии Астаны.

Однако при всех относительных выигрышах казахстанской ситуации — достигнутой валютной стабильности, хороших цифрах инфляции и отсутствии дыр, требующих «пожарных» вливаний, — основной вопрос и для Москвы, и для Астаны сейчас один. Он состоит в том, как долго продлится глобальный дефицит капитала и связанное с ним неизбежное падение мирового спроса, создающее замкнутый круг, «просаживая» и экспорт, и внутреннее потребление. На прошедшем 20 ноября в Москве «круглом столе» под названием «Глобальный финансовый кризис: его последствия и антикризисные программы России и Казахстана» руководитель Центра стратегических разработок Михаил Дмитриев заметил, что «Россия стоит перед выбором сценария дальнейшей борьбы с кризисом. Если он будет краткосрочным, тогда его можно „залить деньгами“, что сегодня и происходит. Или же необходимо учесть возможность долгого кризиса, на несколько лет, и тогда следует прекратить щедрую раздачу денег, грозящую не только истощением фондов и золотовалютных резервов, но и опасностью выйти из кризиса нищими, полностью зависимыми от иностранных инвестиций». Для Казахстана, по мнению эксперта, такая угроза менее актуальна. Пока. «Фонд „Самрук-Казына“, входящий в банки, намерен продолжать инвестиции в свои ранее начатые проекты, — подчеркивает г-н Дмитриев. — В республике существует программа „30 корпоративных лидеров Казахстана“, включающая различные проекты, в том числе в инфраструктуре (железные и автомобильные дороги, порты, хабы), новейшие производства, которые в совокупности и станут „новой экономикой“ страны. И если сейчас, в трудные дни, продолжать выполнять эту программу, то из кризиса Казахстан сможет выйти по-настоящему обновленным». Но это при условии, если «свет в конце туннеля» появится достаточно скоро. Если же глобальный спрос на фоне мировой рецессии не вырастет долго, то попытки оживить экономику за счет искусственных вливаний могут иметь лишь временный эффект.

Что первично?

Предпосылкой последних мер по поддержанию ликвидности финансового сектора стало как раз понимание того, что закрытость рынков капитала сохранится надолго. С внешними выплатами этого года — более 14 млрд. долл. — банки уже практически справились. Но в 2009-м им предстоит погасить еще порядка 13,9 млрд. долл. чистых долгов, не считая процента, а источники для этого можно искать только внутри страны. Это депозиты населения и предприятий, а также займы Национального банка и вливания правительства. Других источников нет.

В середине октября руководство страны не случайно занялось антикризисной программой. В финансовой системе накопилась такая критическая масса проблем, что ни решить, ни консервировать их без вливаний уже нельзя. Прогрессируют невыплаты по кредитам. Показатели ухудшаются по мере увеличения доли невозвратов (они выросли с начала года более чем в два раза — безнадежные ссуды с 1,5 до 3,3 проц., сомнительные третьей категории — с 6 до 12,5 проц.). При этом недвижимость продолжает «тянуть ко дну» всю систему. Только строительство в совокупном кредитном портфеле, по данным на первое ноября, занимает 18,5 проц., при этом большая часть кредитных ресурсов коммерческих банков находится в непроизводственной сфере (это 65,6 проц. портфеля), в том числе более 40 процентов кредитов приходится на строительство и ипотеку.

На таком фоне доверие широких масс населения к финансовой системе вызывает все больше сомнений. Хотя панических настроений, как говорят эксперты, в стране нет, но по итогам сентября впервые за несколько месяцев наметился отток депозитов из банков, достигший за месяц более 500 млн. долл. В октябре, правда, отток снизился, но этот «звоночек» заставляет о многом задуматься. Представляя антикризисные меры, правительство прямо констатировало, что «дальнейшее сокращение ликвидности и падение котировок акций отечественных банков, наблюдавшееся в последнее время, привело к нарастанию тенденции ухудшения качества банковских активов». К этому следует прибавить общий тренд оттока капиталов из различных проектов в Казахстане, что снижает для предприятий возможности рефинансирования. Банки, испытывающие нарастающие трудности, финансировать бизнес за счет своих ресурсов не в состоянии. Как сообщил 25 ноября председатель правления Нацбанка Анвар Сайденов, за январь-сентябрь чистый отток иностранного капитала составил 4,8 млрд. долларов. Для сравнения, в тот же период 2007 года в экономику, напротив, поступило 7,7 млрд. долл. инвестиций. А в общей сложности за последний год, как было озвучено в ноябре на заседании Совета казахстанских инвесторов, из Казахстана за рубеж выведено более 52 млрд. долл. Глава Центра экономических стратегий Айтолкын Курманова замечает, что фактор «бегства капиталов» сегодня имеет не только общеэкономический, но и психологический смысл: сужается спрос — сворачивается бизнес, и это замкнутый круг.

При такой ситуации государство постаралось по максимуму смягчить условия для бизнеса. С 18 ноября второй раз за год были понижены минимальные резервные требования к банкам: до двух процентов по внутренним обязательствам и до трех — по внешним. Нацбанк и «Самрук-Казына», по антикризисному плану, выделяют банкам льготные кредиты под «мягкую» ипотеку сроком до 15 лет, Фонд стрессовых активов выкупает их «плохие» долги. Принятый на днях новый Налоговый кодекс сохранил для бизнеса и жителей Казахстана прежний курс на смягчение фискальной нагрузки: корпоративный подоходный налог будет снижен с 30 до 20 проц. в следующем году, до 17,5 — в 2010-м и до 15 — в 2011 году; ставка НДС в 2009-м снизится с 13 до 12 проц., единая ставка в 11 проц. заменит регрессивную шкалу социального налога. Наряду с капитализацией банков, правительство запустило отдельные программы по финансированию дешевой ипотеки и выкупу непроданных массивов у строителей по фиксированной цене. Самим строителям, согласившимся на такие условия, оно выделяет 3 млрд. долл. государственных кредитов.

Но при этом многие заметили, что применительно к банкам государство принципиально пошло на отход от рыночных принципов. В срочном порядке был принят закон «О финансовой устойчивости», который лишил частных банкиров права отказать государству и не продавать ему акции банка, если они сами не в состоянии поднять его ликвидность. То есть акционерам крупнейших банков сделали предложение такого рода, от которого невозможно отказаться. Об этом, кстати, прямо сказала председатель АФН Елена Бахмутова за несколько дней до подписания договора с четырьмя банками: «После принятия изменений в банковском законодательстве правительство получило право приобретать акции банков. Хотя формально предоставление капитала со стороны государства является добровольным, в реальности АФН располагает большими возможностями оказывать влияние на банки. Если регулятор потребует увеличить объем резервов на покрытие потерь, то, возможно, банковские организации будут вынуждены нарушить нормативы достаточности капитала, и в этом случае правительство получит право обязательного выкупа акций. Таким образом, мы считаем, что банкам будет сложно отказаться от предложения правительства».

Как видим, стратегически принятые меры во многом являются беспрецедентными. Есть мнение, что их экстренный и, по словам некоторых бизнесменов, в какой-то мере «неправовой» характер продиктован ответственностью момента. «Плохие» кредиты и «завязанная» на них сфера недвижимости, оставаясь в общем-то частной проблемой бизнеса, все серьезнее стали влиять на общую ситуацию в экономике. Та сложная схема, которая запущена, по замыслу должна в конечном счете оживить рынок недвижимости. «Используя банки второго уровня как основной канал, государство косвенно придает новый импульс для дальнейшего развития строительного сектора, так как он в основном финансируется за счет кредитных ресурсов, — говорится в релизе правительства по антикризисным мерам. — Вместе с тем развитие строительного сектора будет иметь мультипликативный эффект, способствуя развитию сопутствующей строительству индустрии строительных материалов, а следовательно, малого и среднего бизнеса».

Но некоторые эксперты сомневаются в эффективности такой схемы в том случае, если мировой кризис затянется надолго, цены на нефть не вырастут и денежное предложение в экономике можно будет подпитывать только за счет накопленных бюджетных запасов. Первый вопрос заключается в том, что при негативном сценарии будет с остальными банками, кроме «прикормленной четверки» (как в шутку назвал участников госпрограммы один из наших собеседников-финансистов). Ведь если они не смогут справиться с задачей рефинансирования и выплаты внешних долгов, значит перед некоторыми из них возникает реальная угроза дефолта. Кстати, по непроверенной инсайдерской информации нашего источника, изначально кандидатов на принудительный выкуп 25 процентов акций было больше. Велись переговоры с акционерами пятого и шестого по величине фининститутов — АТФБанка и банка «ЦентрКредит». Однако при переговорах с банком «ЦентрКредит» якобы возникли трудности с его иностранными акционерами, которых не устроили предложенные условия. Возникает вопрос: если государство по этим или иным причинам «не договорилось» с отдельными банками, то можно ли гарантировать общую устойчивость системы?

В принципе, дефолт банков — не новое для Казахстана явление. Но в контексте нынешней ситуации гораздо важнее может быть психологический эффект, который производит такое событие. В ходе заседания в дискуссионном клубе «Политон» один из видных экономистов высказал мнение, что «дефолт даже одного крупного банка приведет к дефолту всей банковской системы, поскольку в таком случае Запад потребует вернуть все долги и немедленно, без вариантов реструктуризации». Другой наш собеседник — финансовый консультант «Казкоммерц Лизинг» Мурат Искаков видит опасность в другом. По его мнению, «поскольку только четыре банка из 36 получают поддержку государства, то угроза начала череды дефолтов в банковской системе, несмотря на принятые меры, сохраняется. В первую очередь это связано с опасностью начала „цепной реакции“ паники вкладчиков». Еще один важный негативный фактор, как считает г-н Искаков, это мера ответственности акционеров и менеджмента банков в существующей ситуации, когда есть возможность в той или иной степени «расслабиться», полагаясь на государство. «Вряд ли в каком-то отдельном банке обсуждали положение системы в целом. Там думали о том, как вытащить себя. Поэтому стремились торговаться с государством по его условиям. Можно сколько угодно морализировать, осуждать это, но это же естественно». При этом, считает эксперт, терялось время, которого, может быть, уже слишком мало.

Но самый главный вопрос в контексте принимаемых мер, на наш взгляд, все же в другом. Позволяет ли существующий сейчас в экономике внутренний спрос активизировать кредитование, не рискуя новыми потерями? Как известно, проект оживления жилищного рынка в рамках принятой антикризисной программы предполагает возврат за счет государственных кредитов банкам к ипотеке по комфортным ставкам (10,5—12 проц. годовых). При ценах, которые остаются на разумном уровне (максимум 800 долл. за «квадрат» в Астане, 1000 — в Алматы), это действительно, очевидно, несколько подогреет замороженный рынок. Однако следует понимать, что основной фактор спроса в экономике — это все же не кредитные деньги, а накопления и заработки населения. «Чем люди и предприятия будут отдавать кредиты в нынешней ситуации нестабильности в экономике, когда идут сокращения на предприятиях, а малый бизнес снизил объем своего оборота на 50—70 процентов по отношению к периоду бума?» — спрашивает Мурат Искаков. Напрашивается вывод, что стимулирование реального сектора и производства в рамках антикризисных мер имеет более важное значение для оживления внутреннего спроса, чем кредиты. Иначе доступные кредиты породят новую волну невозвратов.

Хорошим индикатором параметров внутреннего спроса являются продажи автомобилей, бытовой техники (о чем уже много писалось) или переводы приезжих рабочих-мигрантов на родину. Последнее к тому же во многом иллюстрирует потенциал занятости в сфере малого бизнеса: не секрет, что именно сфера МСБ является основным рынком для дешевых рабочих рук из Киргизии и Узбекистана. В 2006 году, на пике строительного бума, ИЭС «Центральная Азия» приводил данные об объеме «белых» (то есть официальных) переводов трудовых мигрантов из Казахстана на родину на уровне 3 млрд. долл. Данные с сентября 2007 по сентябрь 2008-го свидетельствуют о падении данного показателя более чем в четыре раза, до 700 млн. долл. Это уровень 1997 года. «Беднейшие страны Центральной Азии стоят на пороге финансовой катастрофы: рабочим-мигрантам из Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана, трудившимся в переживавших бум России и Казахстане, все труднее найти работу, и они уже не могут, как прежде, пересылать деньги оставшимся на родине родным и близким», — пишет эксперт Программы ООН по Центральной Азии Дейдре Тайнан. С известной условностью, конечно, отсюда можно сделать вывод, что сектор МСБ, в значительной степени «выросший» на строительстве, в сегодняшних условиях оказался отброшен на те же 10—11 лет назад. Отсюда возникает вопрос и о платежеспособности тысяч казахстанцев, занятых в этой сфере, которым сегодня приходится платить проценты по ипотечным кредитам.

В целом развитие событий в казахстанской экономике хотя и оказалось во многом более выигрышным, чем в России или странах Восточной Европы, но эти преимущества надо еще уметь использовать. Важнейшим плюсом отечественной модели оказалась меньшая зависимость общих параметров экономики от системных проблем ее секторов, таких как банки. Казахстанское правительство сегодня может позволить себе не думать о проблемах ликвидности и внешних займов флагманов экономики — сырьевых предприятий. Государство также может не тратить ресурсы на сглаживание издержек рынка акций — поскольку у нас он не развит, население на нем не играет, а крупные инвестиционные решения принимаются обычно в узком кругу. Центральной задачей для экономики становится сейчас даже не спасение банков, которые, по всей видимости, не удастся «вытащить» полным составом, а стимулирование внутреннего производства и спроса. Без этого любые, даже самые сложные, способы оживить финансовый рынок вряд ли дадут эффект.